СПОРТИВНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП

ДОЛГИЙ ПУТЬ К ОЛИМПУ

В 1980 году я отметил юбилей — тридцатилетие тренерской деятельности, которая почти вся была посвящена женскому барьерному бегу. Тридцать лет — срок немалый. Во всяком случае, вполне достаточный для того, чтобы сложились довольно прочные взгляды на суть барьерного бега, на технику и методику тренировки в этом трудном, но очень красивом виде легкой атлетики.

Так вот, если бы меня спросили, что самое сложное в моей работе, я бы ответил: самое трудное — это найти настоящую барьеристку! Ежегодно в наши спортивные школы приходит много девушек, желающих посвятить свою молодость легкой атлетике и барьерному бегу в частности. Но, к сожалению, не всегда даже из высокой, длинноногой и быстрой от природы девушки можно воспитать хорошую барьеристку.

У тренеров есть такое понятие — боязнь барьеров. Что поделаешь, многие страдают этим “недугом”. А если девушка боится препятствий, то пиши- пропало! Не помогут ни рост, ни сила, ни координация движений, ни увещевания тренера. Конечно, спортсменка может собрать в кулак всю свою волю и пробежать дистанцию в соревнованиях. Но ведь настоящая барьеристка должна преодолевать каждый день по 100—150 препятствий. И если каждый раз ей нужно мобилизовывать все свои моральные силы, то на это никакой нервной энергии не хватит! Поэтому мы и придаем такое большое значение особой, “барьерной” смелости. Ведь на умении спортсменки рискнуть, пройти как можно ниже над барьером строится вся и есть та барьеристка, о которой тренер может только мечтать. Понял и тут же попросил Нотмана передать Веру в мою группу. Он согласился не сразу, но обещал подумать над этим предложением. К сожалению, этот разговор был продолжен лишь через 3 года...

Вера серьезно заболела. Приговор врачей был суровым: не больше трех тренировок в неделю и не больше двух соревнований за сезон...

Возможно, будь на месте Веры другая спортсменка, ее спортивная карьера была бы закончена. Но девушка не упала духом, не стушевалась, не опустила руки. И здесь мне техника преодоления препятствий. Вот почему так сложно найти настоящую барьеристку.

В 1972 году я увидел такую девушку. Ее звали Вера Коми-сова, ей было 19 лет, и она тренировалась в группе тренера Аллана Нотмана. До этого она специализировалась в спринте, имела результаты в беге на 100 м — 12,2 и на 200 м — 25,4, а 100-метровую барьерную дистанцию пробегала за 14,0. Она была быстра и резка в движениях, но в технике барьерного бега (да простит меня Аллан Михайлович, воспитавший немало отличных скороходов и бегунов на средние дистанции) у нее было немало огрехов. И все же меня сразу подкупила та дерзость и смелость, с какими Вера атаковала препятствия. Я каким-то “абстрактным” зрением представил себе Комисову лишенной технических недостатков, а, представив, понял, что это хочется сказать самые добрые слова в адрес Аллана Михайловича. Он продолжал работать с Верой очень бережно, одновременно подбадривая ее, вселяя надежду на то, что болезнь — явление временное, что здоровье победит и у нее еще будут успехи в спорте. А в начале 1975 года, когда здоровье Комисовой позволило снова тренироваться по-настоящему, он вспомнил о нашей беседе, и вера продолжила спортивное совершенствование в моей группе.

К этому моменту Вере было 22 года , и она имела уже довольно большой тренировочный стаж (Вера начала тренироваться уже в 9 лет — в 1962 году), пробегала 100 м за 11,9 и 100 м с/б за 13,8. Я не забывал своего первого впечатления о спортсменке, и хотя это было, наверное, с моей стороны весьма самонадеянно, с самого начала поставил перед ней очень высокие задачи: войти в состав сборной команды СССР и постараться стать участницей XXII Олимпийских игр в Москве.

Конечно, решение этих задач требовало от спортсменки, не побоюсь этого слова, неистового трудолюбия. Еще раз с благодарностью вспомню о Нотмане — он приучил Веру к повседневному упорному тренировочному труду, результаты от которого бывают видны далеко не вдруг, не сразу. Кроме того, тренируясь у Аллана Михайловича (ныне заслуженного тренера РСФСР) в группе скороходов и бегунов, Комисова постоянно видела перед собой пример парней, которые умели “пахать”.

Отмечу, что, приступая к напряженным тренировкам, мы ни на секунду не забывали о здоровье Веры и работали в постоянном контакте с врачом. Здесь сказались добросовестность и аккуратность девушки: ей не нужно было лишний раз напоминать о своевременности врачебных осмотров, о профилактическом или лечебном курсе. Все рекомендации врача она выполняла самым тщательным образом. И то, что ее здоровье непрерывно улучшалось, что она не получила травм,— во всем этом ее большая заслуга. Постепенно Вера смогла тренироваться по 6 раз а неделю, затем начались двухразовые, а потом и трехразовые занятия в день. Через три года после начала нашей работы Вера Комисова в условиях тренировочного сбора спокойно выдерживала 16 тренировок в неделю!

Первая наша задача — повысить уровень технического мастерства — была проста по формулировке, но сложна по исполнению. К счастью, у меня в это время тренировалась одна спортсменка — Любовь Кронгауз, которая овладела хорошей техникой барьерного бега, но не обладала скоростными данными (100 м — 12,6). У Веры, которая много лет тренировалась в спринте, наоборот, была неплохая скорость, но в технике — много ошибок. Так создался своеобразный дуэт, где каждая из участниц стремилась в чем-то догнать подругу. Поначалу Люба была в этом дуэте лидером: она лучше выполняла все упражнения. И Вера с ее самолюбием, пожалуй, лучше сказать — честолюбием, прилагала поистине героические усилия, чтобы догнать Кронгауз в технике исполнения отдельных элементов барьерного бега.

Техническая работа — самая трудная часть тренировки. Ведь даже небольшое улучшение в скорости “гладкого” бега требовало поисков новых ритмовых связей при беге с препятствиями, и основного времени занятия на отработку технических приемов уже не хватало. Поэтому каждое утро Вера начинала с барьерной “школы”. Например, для отработки движения левой руки она утром совершала до 200 преодолений барьера у гимнастической стенки с соответствующей локальной задачей.

Сильной стороной Комисовой был быстрый старт. И это можно использовать для более “острого” входа на первый барьер. Но для этого нужно было изменить соотношение первых шагов. И спортсменка в течение нескольких месяцев вынуждена была бегать старты, соразмеряя шаги по специальным отметкам, прежде чем добилась правильной атаки первого барьера.

Одной из ошибок Веры было откидывание плеч назад во время схода с барьера. “Плечи, держи плечи!” — напоминал я ей десятки и сотни раз только в течение одной тренировки. Честное слово, за эти “Плечи!” меня можно было возненавидеть! В поисках выхода я изобрел целый арсенал специальных упражнений, которые Вера скрупулезно выполняла на каждой тренировке. Конечно, это было не просто. Так же, как и Вера, я тоже по натуре человек, не лишенный эмоций, не любящий монотонной работы, но отступать некуда, хотя тяжело порой было обоим. Большая цель рождала большую энергию.

Работа по перестройке техники и поиску наиболее рационального ритма барьерного бега заняла, по сути дела, почти два года. Результаты в это время росли медленно, но меня это не смущало. Я был рад уже тому, что перестройка не привела к застою и спаду, как это часто случается в спорте. В то время мы работали в системе сборной команды профсоюзов, где царила спокойная рабочая обстановка и никто не требовал преждевременных рекордов.

Наконец в 1977 году произошел качественный скачок и в результатах; Вера пробежала 100 м с/б за 13,0, “гладкие” 100 м — за 11,5 и 200 м — за 24,7. После этого мы еще раз поговорили с ученицей о Московской олимпиаде. На этот раз более предметно. Я напоминал Вере, что 25—27 лет — это возраст расцвета для барьеристки, и убеждал, что повышение уровня специальной “барьерной” тренированности даст ей возможность существенно повысить достижения.

Требовалось увеличить не просто объемы работы, но работы с барьерами на большой скорости. Вновь обратились к специальным упражнениям, которые как по форме, так и по содержанию соответствовали бы духу барьерного бега, но выполнение которых требует меньшего расхода нервной энергии, чем основное соревновательное упражнение. Учитывая возросшую скоростную подготовленность Веры, мы вновь много времени уделяли ритму барьерного бега. На это ушел весь 1978 год. Сложным был для нас 1979 год. По уровню результатов Комисова уже вошла в состав сборной команды СССР. Но сильнейшей барьеристкой страны оставалась Татьяна Анисимова, и поэтому именно ей было доверено право стартовать на Кубках Европы и мира. И хотя Вера выступала в эстафетном беге (вот где пригодилась ее спринтерская подготовка!), но ей так и не удалось встретиться на дорожках с сильнейшими зарубежными соперницами. Все же главную задачу года мы решили: Коми-сова выполнила норматив Мастера спорта СССР Международного класса, заняла второе место на VII Спартакиаде народов СССР после Т. Анисимовой и вошла в число кандидатов на Олимпиаду-80.

Проанализировав всю предыдущую работу, мы решили в олимпийском году еще более интенсифицировать специальную барьерную подготовку (необходимо было “перенести” высокую спринтерскую скорость Веры в бег с барьерами), а уровень спортивной формы к Олимпиаде повысить за счет соревновательной подготовки, как в спринте, так и в барьерном беге. Забегая вперед, скажу, что план этот нам удалось выполнить: в 1980 году Вера провела 304 тренировки и выступила в 27 соревнованиях (52 старта).

На заключительном этапе подготовки к Олимпиаде остановлюсь особо. Летний соревновательный сезон начался в середине мая, когда Вера приняла участие в состязаниях по спринту (в скобках я укажу запланированные нами результаты). 15—16 мая: 100 м — 11,60 (11,50) и 200 м — 23,16 (23,25). 24 мая: 100 м с/б — 13,16 (12,90). Судя по результату на 200 м, беговая подготовленность Комисовой была неплохой, но в первых стартах еще не удавалось ее “переплавить” а скорость. 3 июня Вера при сильном попутном ветре пробежала барьерную дистанцию за 12,53 (12,85). 11 июня: 100 м с/б — 12,84 (12,85), а 21июня — 12,80 (12,80). Как видим, теперь все шло по плану —- форме Комисовой улучшалась от старта к старту. 4 июля в холодную погоду она пробежала 100 м с/б за 12,93 (12,65) и 100 м за 11,26 (11,30). В этот раз Вера учла, что дорожка была мокрой от дождя, и в барьерном беге немного страховалась. К тому же уже было ясно, что она будет выступать на Олимпиаде. Сборная команда жила в то время в Подольске, однако, понимая, как важно чувствовать себя в Лужниках “как дома”, мы все тренировки в барьерном беге проводили в Москве на стадионе имени В. И. Ленина. И в один из июльских дней Вера Комисова доставила мне высшую радость, какую только может испытать тренер: я увидел в ее исполнении такой барьерный бег, о каком мечтал всю свою тренерскую жизнь! В тренировках я редко беру в руки секундомер (он отвлекает), но другой тренер тайком от Веры показал мне секундомер — время, как мы говорим, “на сходе” с пятого барьера было ошеломляющим. В этот момент я поверил, что моя ученица может стать олимпийской чемпионкой...

Теперь мою уверенность, нужно было передать Вере. Я уже говорил, что с основными своими соперницами она летом не встречалась (я имею в виду зарубежных барьеристок). Поэтому мне важно было внушить ей, что высокие результаты сестер Рабштынь, Л. Лангер и 3. Бельчик из Польши, И. Клир и Б. Герти из ГДР, показанные весной, не столь страшны, что она ничуть не слабее основных конкуренток и все решат крепкие нервы и уверенность во время соревнований. Я убеждал спортсменку, что другого такого случая — выиграть олимпийские игры — у нее может уже не быть (закончатся Игры, и я буду убеждать ее, что и в Лос-Анджелесе она имеет шансы на успех!), что в каждом забеге она должна бежать во всю силу, чтобы избежать случайностей.

Конечно, Вере было трудно, Олимпийское напряжение выматывало душу и нервы. А ведь мы продолжали интенсивно тренироваться, и порой Вера, не выдерживала: “Сегодня я не хочу и не могу бежать барьеры. Надоело!” — “Хорошо,— говорю я ей,— я тоже устал. Если не хочешь сегодня бежать барьеры, не надо. Только тогда отложи свою мечту об олимпийской победе до другого раза”. И стиснув зубы, Вера снова шла к старту, чтобы в тысячный раз повторить набившее оскомину “проклятое” упражнение. Мы разминались даже в день первого старта, и на забег она пришла как на четвертьфинал. Дело в том, что Вера умеет настраиваться на сильных соперниц, а в забеге ей пришлось стартовать с Лангер и сильной барьеристкой из ГДР К. Клаус. Важно было сразу доказать соперницам свою силу. Вера выиграла забег с результатом 12,67, и это время оказалось лучшим. В полуфинале Комисова бежала только на выигрыш, памятуя о том, что через два часа предстояло бежать в финале. Польская же барьеристка мировая рекордсменка Гражина. Рабштынь, видимо, совершила ошибку, пробежав в полуфинале во всю силу — 12,64. В финале она была лишь пятой...

На финал мы с Верой запланировали результат 12,55, и она “не дотянула” до плана всего 0,01 сек. Но и этого хватило для бесспорной победы. Надо ли говорить, как мы были счастливы!

Функциональная, беговая и барьерная подготовка Комисовой была так высока, что уже после Олимпиады она установила всесоюзный рекорд в барьерном беге и стала чемпионкой СССР и в спринте, и в барьерном беге на 100 м. Внимательно проанализировав всю нашу работу, я убеждаю Веру, что она может и должна с успехом выступить на чемпионате Европы 1982 года и на первом первенстве мира 1983 года. А там и до Игр XXIII Олимпиады рукой подать.

Ленинград .
Б. ЩЕННИКОВ, заслуженный тренер СССР
"Легкая атлетика"-№ 3,1981 г.