СПОРТИВНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП

ЗАГЛЯДЫВАЯ В ЗАВТРА.

Еще одна Олимпиада позади. Для меня — вторая. Будет ли третья? Сказать трудно. Хотелось бы, конечно, еще раз испытать себя. Вновь пережить страсти борьбы, прочувствовать тяжесть олимпийского “золота”. Понимаю, годы возьмут свое, и четыре сезона — не два и не три месяца. Значит, снова тренировки, тренировки, тренировки. В дождь и жару, в мороз и слякоть. Снова города и веси. Дочка к тому времени почти школьницей станет...

Давно ли сама за партой сидела. В нашем маленьком, но милом городке Петровске, что в Саратовской области. Школа, крохотный зал в полуподвале. Без раздевалок, душа. Рядом — пустырь. Какие только забавы не выдумывали! А как играли — в волейбол, баскетбол .

Любила соревноваться. С нетерпением ждала школьных соревнований. Когда по-настоящему, на настоящем стадионе. Он и сегодня на том же месте — наш городской стадион. Зарос, правда, травой, зато дорожка новая, битумная. Для наших мест — диковинка. А так все по-старому. По нынешним меркам база эта, не ахти какая, однако, худо-бедно, а на ней выросло три олимпийца — Борис Яковлев, Толя Соломин и я. Сегодня в Петровске построен прекрасный Дом физкультуры: с залами, душевыми и раздевалками. Но вот беда — детей туда редко пускают. Местная же спортшкола, в которой мы выросли, до сих пор без своего стадиона, без базы. И все-таки она для меня остается самой родной — наша

ДЮСШ. В ней я начала свои первые шаги в спорте. В ней мои корни — основа основ.

И мой первый тренер — В. Д. Лутохин. С Виктором Дмитриевичем мне повезло. Я уверена, что главная ошибка многих специалистов та, что они слишком уж быстро хотят сделать своих учеников мастерами спорта. Впрочем, этого от них требуют. Это, как объясняют, и есть тот самый критерий оценки работы спортшколы. Выполняешь требования — тебе премии и прочие блага. Лутохин же никогда не ставил перед собой, тем более перед нами, задачу, чтобы мы, скажем, за четыре-пять лет стали мастерами спорта. Когда я заканчивала школу, мне было далеко до этого звания. Была тогда перворазрядницей и то, что

называется, не “железной”. ' В те годы я не знала, например, что такое бегать долго кросс. Мы, конечно, бегали, но не более 10, максимум — 15 минут. И все. И то — летом. Зимой вообще не бегали на улице. Зимы у нас холодные, ветреные. Да и рано темнеет. Зимой чаще проводили занятия в нашем маленьком зальчике. Баскетбол, волейбол или другую какую игру Лутохин придумывал. Зато на лыжах мы катались вдоволь. В походы ходили часто. Вот за все это я сегодня и благодарна Виктору Дмитриевичу. Не “выжал” он меня нагрузками, привил любовь к спорту через игры. Понимал, что ли, чувствовал принцип постепенности. Душа у него, взгляды были настоящего детского тренера. Натаскивание на результат он просто презирал. И мне видятся сегодняшние учителя именно такими. Которые не ограничивались бы рамками школьной программы, а творчески подходили к своей работе, к занятиям, делали бы их содержательными, забавными и привлекающими. Чтобы ребята, уходя из зала, уже думали о том, как бы поскорее снова вернуться.

Я почти до восьмого класса и не мечтала, что когда-нибудь буду бегуньей, а тем более стану олимпийской чемпионкой. Для меня спорт виделся чем-то вроде забавы. Бегать я не очень любила, а вот играть могла часами. И не уставала. Лутохин это видел, чувствовал мою натуру и как бы исподволь готовил для легкой атлетики, Для бега. Это он мне после сказал. Когда я уже заканчивала школу. А тогда ничего этого не знала. Наверное, дети не очень-то любят целенаправленно бегать. То есть, когда бег есть тренировка. Это должен учитывать каждый специалист, работающий с детворой. Вот и я в большой спорт пришла через игры. Сегодня ребятам намного проще. Вряд ли найдутся родители, которые запрещали бы своим детям заниматься спортом. Если только не существуют какие-то объективные причины. Скажем, в каком-нибудь селе нет, не то что спортивной школы, в общеобразовательную-то приходится ходить за много километров. Однако по нынешним временам, при той спортивной информации, какая поступает в самые отдаленные уголки, при тех знаниях, которыми владеют учителя, грех было бы не заниматься физической культурой и спортом. Можно ими заниматься и самостоятельно. Только не надо ждать, когда тебя кто-нибудь возьмет за руку и приведет в секцию или спортшколу.

А главное — больше соревноваться. Ни одна тренировка, ни одна теоретическая подготовка не дадут такой пользы, столько опыта, как соревнования. Они не только позволяют выявить какие-то огрехи в физической подготовке, но и помогают решить вопросы моральной, психологической, наконец, тактической подготовки. Конечно, чтобы выйти на старт, нужно, прежде всего, быть готовым к нему. Многие спортсмены, особенно на первых шагах, очень боятся стартовать. Они готовы целыми днями тренироваться, но стоит заговорить о соревнованиях, как их сразу же

бросает, образно говоря, в дрожь. Стараются отказаться, придумывая различные причины своего отказа: и голова болит, мол, и бессонница мучает, — что там еще можно придумать. А все объясняется просто: человек боится проиграть. Бывает, боится ответственности. Этакий психологический барьер. Не любит, скажем, проигрывать — и все тут. Что ж, черта характера хорошая. Только понять ее надо, направить в нужное русло. Ведь всем известно, что победы сразу не приходят. Все великие спортсменки, проигрывая, учились побеждать.

Вспоминаю случай, который произошел со мной на V Спартакиаде народов СССР. Была я уже тогда кандидатом в мастера спорта. Вроде бы уже и зрелой была спортсменкой. Заявили меня на дистанцию 800 метров. Как бежала, — сейчас не помню. Единственное, что врезалось в память: сначала толкотня на дорожке, потом на финиш все “накатили”, и мне пришлось довольствоваться не лучшим местом. Самое обидное в этом: результат получился хуже того, который имела уже. А ведь ехала в Москву с целью выполнить норму мастера спорта. Готова была здорово. Представители попросили меня пробежать еще одну дистанцию — 1500 м. Для зачета. Для меня “полуторка” в то время — нож по сердцу. Два или три раза всего бежала. Точнее, мучилась. А тут Спартакиада, маститые — Брагина, Пангелова... и я рядом. Скрипя сердцем, все-таки согласилась. Побежали. Бежим, и так мне стало тяжело и страшно — мочи нет. Все боялась: не добегу до финиша. А отставать от бегущих — еще страшнее. Как представлю: одна у всех на виду, да еще и последняя. Сказать честно, молила, чтобы кто-нибудь отстал. Но все бежали и бежали, а я все терпела и терпела. После финиша не то что двигаться, стоять было тяжело. И такое отчаяние меня взяло: белый свет не мил стал. Ну, думаю, чтобы еще раз согласилась на такое — никогда. А тут Николай Егорович Малышев (я уже училась в Ленинграде и тренировалась у него) подходит, да еще и улыбается: мастером спорта, говорит, стала. И жмет мне руку. Я, видно, никак его не пойму. Десятое место уже, кричит он, заняла. Когда дошло до меня, сама заулыбалась.

Победы и рекорды Татьяны Казанкиной

ЧЕМПИОНКА СССР

1975 г - 1500 м - 4. 07,9

1976 г — 1500 и — 4.05,2

1977 г — 1500 м - 4.04.2

ОЛИМПИЙСКАЯ ЧЕМПИОНКА

1976 г, Монреаль, XXI Олимпийские игры

800 м - 1. 54,94

1500 м — 4.05,48

1980 г, Москва, XXII Олимпийские игры

1500 м — 3.56,6

РЕКОРДСМЕНКА МИРА

1500 м — 3. 52,5

Вспомнила, что нас стартовало двенадцать, а я — десятая. Значит, не последняя. Выходит, не зря терпела. Можно все-таки бежать и эту трудную дистанцию, если вот так со “страху” норматив мастера спорта выполнила. В этот раз, кажется, я перешагнула тот самый психологический барьер. Потому что уже после много раз стартовала на “полуторке”, но такого чувства страха так ни разу и не испытывала.

Потом были другие “барьеры” — четырехминутный рубеж на 1500 м и двухминутный на 800. Преодолевать тоже оказалось нелегко. Ныне эти рубежи покорились не одному десятку спортсменок. Со стороны все кажется легко. Я и сама сейчас рассказываю спокойно. На самом деле было все куда сложнее, и за всем этим спокойствием стоят немалые муки, огромный труд. Но бывает и так, что этот самый труд, самоотдача, я бы добавила, и фанатизм не помогают в достижении цели, если спортсмен так и не найдет своего единственно правильного пути.

О чем я? О специализации. Не сразу я стала бегуньей на средние дистанции. Наоборот, повторюсь, с детства не любила много бегать. Ныне же не представляю, что такое бежать кросс меньше часа или двух. Сотни километров сегодня набегаешь за месяц, и ничего. А вначале... С удовольствием бегала “стометровку”. Даже любила ее. Это когда училась в седьмом классе. Нравилось пионерское четырехборье “Дружба”. Вот где раздолье: и прыгаешь много, и бегаешь. Единственное, что в нем у меня не шло, — метание мяча. Здесь, как говорится, силенок не хватало. В восьмом классе увлеклась пятиборьем. Серьезно увлеклась. Но и с ним пришлось скоро расстаться: ядро не хотело улетать далеко. И что интересно. Лутохин нисколько не мешал мне в выборе, не подсказывал, каким видом заняться. Во всяком случае, такого разговора между нами не было.

Бегать средние дистанции я стала неожиданно. Для себя неожиданно. Лутохин, конечно же, наверняка знал, что мое амплуа — средние дистанции. Вот как это получилось. Как-то на первенстве города, я проиграла “стометровку” совсем незнакомой девочке. Обидно было. Хотя преимущество соперницы было явным. Про себя решила, что в следующий раз отыграюсь. Подошел Виктор Дмитриевич и недвусмысленно сказал: “Девочка-то перспективная”. И еще добавил, что мне-де не тоже теперь быть вечно второй. Я, честно говоря, растерялась. Выходило, что тренер не верит в меня. Лутохин, видно прочитав в моих глазах вопрос: что же делать? — между прочим, заметил: “Попробуем готовиться на один круг”. Так я стала бегать 400 м. И мне понравилось. Может, оттого, что результаты стали, быстро расти и пропал страх перед этой дистанцией. Еще недавно мне казалось: более ста метров не выдержу, а здесь получалось все легко и непринужденно. Я стала чемпионкой области. Это было в шестьдесят восьмом году. Училась я тогда в девятом классе. К этому времени была окончательно выбрана и вторая “коронная” дистанция — 800 м, которая потом стала основной. Думаю, именно в этом возрасте спортсмен должен четко определиться в том или ином виде. Так как в дальнейшем надо решать уже конкретные задачи. Многое зависит от тренера в выборе специализации. Чем точнее он ее определит, тем быстрее появятся успехи. И хуже бывает, когда тренер видит, что ученик не тянет, скажем, в Спринте, а тяготеет к прыжкам, и не передает его своему коллеге.

После того как стала чемпионкой области, мы стали готовиться к первенству России. Тогда было законом: обязательно на соревнованиях выступать в двух смежных видах. Второй вид у меня — дистанция 800 м.

И я выиграла ее. Случайно. Бежала не в сильнейшем забеге, всю дистанцию лидировала, больше памятуя о том, чтобы стать перворазрядницей. И я ей стала, став и чемпионкой Российской Федерации. Сильнейшие же в своем забеге чересчур увлеклись борьбой между собой, упустив из виду мой результат. Теперь предстояло готовиться к чемпионату СССР, но по наивности я отказалось ехать на сборы. Мне казалось, как это я буду одна среди чужих людей, без подруг, без Виктора Дмитриевича. В общем, отказалась. На следующий год все наоборот: я очень хотела попасть на чемпионат страны — была третьей на первенстве России, но меня не взяли. Обидно было до слез. Тут-то и подошел ко мне Малышев, долго успокаивал меня. Узнав, что заканчиваю 10-й класс, посоветовал приезжать на учебу в Ленинград, где я могла бы еще и тренироваться. Решила: будь что будет. Приехала. И до сих пор не жалею.

В Ленинграде началась, можно сказать, новая жизнь. Ритм другой. Город давил своими масштабами. Учеба, тренировки, сборы, соревнования. Зачеты, экзамены. Николай Егорович понимал мое состояние. Как и Лутохин, он не нагружал большими объемами. Училась и тренировалась с большой охотой. Впрочем, по-другому и быть не могло. Какими были интересными в нашей легкоатлетической секции университета разминки. В ней обычно участвовали все: и бегуны, и прыгуны, и метатели. И новички, и маститые. Когда все вместе, — эмоции через край. Потом — основная тренировка. У каждого со своим тренером. Но тот дух, атмосфера, которые царили в нашей секции, вряд ли можно с чем-нибудь сравнить. А как работало бюро нашей секции! Наши энтузиасты. И театр организуют, и культпоходы, и на выставки разные. И если у кого-то из студентов “захромала” учеба, на помощь приходят товарищи по секции. Ведь и химики среди нас были, и физики, и математики, и историки, и экономисты. И даже доценты были. При такой силе быстро “на ноги” ставили отстающего. Мне очень нравилось заниматься в нашей секции, и я всегда с особой радостью шла на тренировки. Там я, кстати, и познакомилась со своим будущим мужем.

Думаю, что принцип работы

нашей секции очень хорошо вписался бы в рамки режима спортшколы, спецклассов. Именно на этом этапе нужно поддерживать и закреплять в юных спортсменах дух коллективизма, дружбы и чести за свой коллектив. Ведь ДЮСШ для ребят — это почти второй дом. Разве у себя дома мы потерпим бездушие, формализм, себялюбие, единоличие? В общем-то, и на уровне сборных команд страны — особенно юношеских — такой подход тоже необходим. С небольшими, правда, отступлениями. Когда идет речь о высоком мастерстве, здесь, конечно же, на первый план выступают индивидуальные качества спортсмена, его характер. Такой момент надо учитывать. Например, сейчас мне нравится тренироваться одной, Я могу разминаться с подругами, посудачить с ними, посмеяться, но когда конкретная тренировка — обязательно чтоб одна. Нет, это не от эгоизма и никак не от славы. Такое приходит с мастерством, вызвано ответственностью и теми задачами, которые стоят перед тобой. И многое здесь зависит от твоего настроения, душевного равновесия, в конце концов, психики. И хорошо, если наставник понимает это, идет навстречу, старается создать максимум условий.

Так поступал Лутохин, так поступает и Малышев (нет, что ни говорите, с тренерами мне повезло). Как сейчас помню слова Виктора Дмитриевича, когда уезжала в Ленинград. “Поверь мне, Таня, — Прощаясь, говорил он, — будешь ты бегать быстро, причем не четыреста, а полторы тысячи метров”. А кто я тогда была? Но ведь верил он в меня, будто заглядывал в завтра. И его вера родила мою мечту. И когда в семьдесят втором я не попала на Мюнхенскую олимпиаду, я думала, что потеряла все. Никакие слова, казалось, не могли меня тогда утешить. Николай Егорович их нашел. “Ты будешь на олимпийском пьедестале. И я снова поверила в себя. В тренера! И я стала олимпийской чемпионкой. И даже когда родилась дочка, когда мое физическое состояние как спортсменки было, можно сказать, на “нуле”, когда оставалось до Олимпиады в Москве чуть больше года, я верила в то, что снова буду бороться за свой титул. Я верила Малышеву, потому что верил он в это сам. Так что все мои олимпийские победы не только

от хорошей подготовки, моего старания, но и от веры тренера в меня, моей — в него. Хуже нет, когда ученик теряет веру в наставника, не верит его замыслам. Когда так, когда нет единомыслия, доверия друг другу — ничего хорошего не получится.

Вспоминаю, как Николай Егорович ставил мне технику бега. Раньше я бежала широким шагом, растягивала его, причем высоко поднимала голень. “Красиво бежишь, — говорил он, — но слишком много сил тратишь по дистанции, не оставляя ничего для финиша. Рациональнее надо бежать, экономичнее. Вот так...” И он показывал, как надо бежать, разложил все по полочкам. И я, которая не сомневалась в своей непогрешимости (красиво бежать — это же красиво), сразу же поверила, что надо бежать именно так, как показывает тренер. Николай Егорович только-только начинал со мной работать. А вот еще. Мы очень много работали над тактикой моего бега. Пробовали в тренировках десятки вариантов, чтобы найти самый оптимальный. И вроде бы такой нашли. Однако чемпионат Европы семьдесят четвертого года показал, что еще не все в порядке. Это было в Риме, бежала я 1500 м. На последнюю прямую выхожу второй, а финиш пересекла только четвертой. Все преимущество, которое заработала по ходу бега, буквально улетучилось за какие-нибудь десяток метров. У меня не было хорошего финиша. Малышев доказал Мне, что нужно искать и искать варианты. И мы снова в работе. Я верила в то, что мы найдем-таки его — этот победный вариант тактики бега. Монреальская олимпиада показала: нашли. А потом снова были поиски. Старое повторять было нельзя. Мы искали. И снова была победа. Теперь уже на Играх XXII Олимпиады. В этом, мне кажется, и есть смысл спорта: в вечном поиске. В вечной неудовлетворенности.

Спортсмен никогда не должен останавливаться на достигнутом. Будь то новичок или зрелый мастер. И не надо огорчаться, если не сразу все получается и до цели идти далеко. На пути будут трудности и немало: и травмы, и болезни, и неудачи будут. Но все это можно, надо преодолеть, если верить в себя и заглядывать в завтра.