СПОРТИВНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП

ГОНКА НАЗАД К ЖИЗНИ

Мы хотим рассказать вам историю одного онкобольного, у которого был тяжелейший рак яичек с метастазами в легкие и мозг. Правда, в этом материале не будет конкретных рецептов или народных средств избавления от рака. Просто мы расскажем вам историю, может быть, самого знаменитого человека, вылечившегося от рака - Лэнса Армстронга, американского велосипедиста, который вот уже четвертый год подряд, начиная с 1999, выигрывает в труднейшей велогонке мира - "Тур де Франс". Эта гонка длится почти три недели, большая ее часть проходит через Альпы и Пиренеи и требует от спортсмена невероятного напряжения, хладнокровия, мастерства и воли. Около миллиона человек со всех концов света съезжаются каждый год в Европу, чтобы увидеть, как происходят эти соревнования. В 1999 году, после его триумфального возвращения в большой спорт, дотошные пользователи Интернета подсчитали, что объем статей и интервью с ним достиг миллиона слов…

В 21 год Лэнс Армстронг стал самым молодым в истории чемпионом мира, обогнав 3-кратного (к тому времени) победителя "Тур де Франс" Мигеля Индураена. Вскоре ему был поставлен страшный диагноз. Вначале он, молодой атлет с уже мировым именем (ему было 25 лет), отказывался верить в него. Но данные всесторонних анализов подтвердили: ошибки нет, он болен, и болезнь быстро прогрессирует. Удача, всегда сопутствующая ему, позволившая так быстро сделать карьеру, отвернулась от него, в одночасье перечеркнув все достижения. Выяснилось, что в его контракте с французской командой "Кофидис", куда он перешел из "Моторолы", не предусмотрена страховка на тот случай, если он заболеет не по причине участия в велогонках. Без денег, без надежды на возвращение не только в спорт, но и к нормальной жизни, Армстронг остался один на один с раком.

Впрочем, не совсем один. Его поддерживали друзья, врачи и, конечно, его мама - замечательная самоотверженная женщина, вырастившая и воспитавшая единственного сына.

Придя в себя от первого шока, Армстронг поехал в ближайший книжный магазин и купил все книги о раке, которые там были. Он изучил их тщательнейшим образом, вникая во все подробности своих анализов и возможных методов лечения, и стал одним из самых активных пациентов, может быть, за всю историю онкологии. Перед операцией он сдал сперму в банк для хранения ее в замороженном виде.

Затем последовали операция и три жесточайших курса химиотерапии. Полное облысение, истощение всего организма. Мысли о спорте, о возвращении к гонкам больше не посещали его. Он расстался со своей подругой и впал в глубочайшую депрессию. Жизнь, за которую он боролся по его собственному выражению, "как зверь", потеряла смысл. Так продолжалось полгода. Время это показалось равным всей предыдущей жизни. Оно было заполнено депрессией и постоянным страхом в ожидании рецидива болезни. Попытки время от времени сесть на велосипед только еще больше раздражали Лэнса, который не мог проехать и пяти километров в окрестностях своего дома. Тогда Лэнс решил оставить велосипед навсегда и посмотреть правде жизни в лицо (опять его выражение). Он стал подумывать о карьере менеджера по продажам или клерка.

На одной из вечеринок он познакомился с Кристин Ричард - представительницей рекламной фирмы. Лэнс обсудил с ней идею создания фонда борьбы с раком, которая возникла у него, и нашел понимание. Завязалось общение и через некоторое время молодые люди поняли, что влюблены. Приближалась очередная гонка "Тур де Франс", и Лэнс предложил своей новой подруге поехать с ним в Европу, на этот раз в качестве зрителя. Они сняли номер в отеле в Ницце - сердце гонки. Лэнс наконец увидел старую Европу со всеми ее прелестями и красотами архитектуры. Участвуя в гонках, он видел только дорогу и вереницу зрителей по ее краям. На пресс-конференции в Ницце Лэнс сказал, что не знает, сможет ли он когда-нибудь вернуться в большой спорт, но что он абсолютно счастлив вновь вернуться к жизни и побывать в Европе, которая восхищалась его спортивными достижениями, и красоты которой доставили ему такое наслаждение теперь.

Вернувшись в Штаты, Кристин и Лэнс решили пожениться.

Через некоторое время друг Лэнса уговорил его сесть на велосипед. Он стал понемногу тренироваться. Однажды они поехали в горы и на перевале, где Лэнс когда-то до болезни участвовал в национальных состязаниях, за одним из поворотов он вдруг увидел нарисованные на асфальте огромные буквы, сохранившиеся с тех пор: "Лэнс, жми!" Он сел и плакал на этом пустынном месте в горах как ребенок.

Видимо, с того момента и началось возвращение Армстронга в большой спорт. Тренировки становились длиннее и жестче. Его агент связался с руководством французской команды на предмет восстановления Лэнса в ней, но там не решились вкладывать деньги в того, на ком, видимо, уже поставили крест. В Америке к тому времени создавалась новая команда, уже заявившая себя в мировых соревнованиях, но пока не имевшая в своем составе "громких" имен. Ее руководство согласилось с условиями Армстронга, и он начал тренировки в составе "Почтовой" (название команды) сборной в Европе, готовясь к следующему "Тур де Франс". Лэнс выбрал самый тяжелый режим тренировок - горные подъемы и спуски, в которых он не считался сильным до болезни.

Его семейная жизнь тоже разворачивалась по-новому. Участие Лэнса в соревнованиях давало определенные материальные гарантии существования семьи, и Кристин решила родить ребенка, попробовав использовать замороженную сперму Лэнса. В результате операции у Кристин было взято несколько яйцеклеток, которые были оплодотворены спермой Лэнса. Три наиболее жизнеспособные, по мнению врачей, яйцеклетки были опять имплантированы Кристин. Через месяц анализ показал, что она беременна.

Первого своего ребенка - мальчика - родители назвали Люк.

Потом, через полтора года, произведя зачатие так же, как и в первый раз, Кристин родит двойню - девочек Изабель и Грейс.

Сейчас Кристин Армстронг растит детей и принимает активнейшее участие в делах Фонда борьбы с раком, учредителем которого является Лэнс Армстронг.

Эту историю ваш корреспондент прочел в книге "Лэнс Армстронг. Это - не о велосипеде, или моя гонка назад к жизни". Думаю, это - самая сложная гонка, в которой кто-то когда-либо участвовал. Для Лэнса в этом нет никаких сомнений. В многочисленных интервью он не уставал повторять это. Слово ему.

ЗЕРНЫШКИ

Вот вопрос, который мучает меня: что больше всего повлияло на мое выздоровление - я сам, наука или чудо?

У меня нет определенного ответа. Я понимаю, что другие люди, глядя на меня, ищут его. Если бы я знал ответ, у нас бы было не только лекарство от рака, но мы познали бы истинное значение нашего существования. Я могу говорить о стимуле, вдохновении, надежде, смелости и намерении, но я не могу ответить на то, на что невозможно ответить. Лично мне нет в этом необходимости. Я довольствуюсь просто тем, что живу и радуюсь чуду.

Есть такой хороший анекдот.

Случилось наводнение, и так как вода все время прибывала, мужик залез на крышу собственного дома и ждал спасения. Мимо проплывал парнишка на моторной лодке. Он говорит мужику:

"Прыгай ко мне, я спасу тебя".

"Нет, спасибо, - говорит мужик на крыше. - Господь спасет меня".

А вода все прибывает. Некоторое время спустя спасательный вертолет сбрасывает мужику канат.

"Нет, спасибо, - говорит опять мужик на крыше. - Господь не оставит меня".

А вода все прибывает. И в конце концов мужик тонет.

На небесах он встречает Господа.

"Господи, почему ты не спас меня?"

"Идиот, - отвечает Господь, - я посылал тебе лодку, я направил к тебе вертолет".

Я думаю, в чем-то мы похожи на мужика на крыше. Что-то случается, события и обстоятельства сменяют друг друга, и мы не можем знать наверняка смысл происходящего, если он вообще есть. Но мы можем взять ответственность на себя и не сдаваться.

Каждый по-своему относится к перспективе умереть. Кто-то гонит от себя подобные мысли. Кто-то молится. Некоторые ищут утешения на дне бутылки. У меня было искушение попробовать каждый из этих способов. Но я думаю, мы должны постараться посмотреть смерти в лицо, вооружившись только мужеством. Что такое мужество? По-моему, это такое состояние духа, которое дает человеку возможность встречать опасность спокойно и без страха.

Вот вам факт: дети, больные раком, имеют бoльшие шансы на излечение, чем взрослые, и мне кажется, что причина этого кроется в естественной, присущей им ненадуманной смелости. Иногда малыши оказываются подготовленными к борьбе с раком лучше, чем взрослые. Они - уже вполне сложившиеся маленькие личности, и вам не надо вести с ними длинных успокоительных бесед. Взрослые знают слишком много о неудачах, они более циничны, усталы и боязливы. Дети говорят: "Я хочу играть. Давай, лечи меня поскорей". Это все, чего они хотят.

Когда компания "Зернышки" решила поместить мое изображение на упаковке после моей победы в знаменитой гонке Тур де Франс, я предложил провести презентацию в детском онкологическом отделении в той самой больнице, где родился мой сын. Во время встречи с детьми, когда я раздавал автографы, один малыш схватил коробку с семечками и орешками и встал у моих ног, прижимая упаковку к груди.

"Могу я взять это?" - спросил он.

"Да, конечно, возьми, - сказал я. - Они твои".

Он просто стоял там, глядя на коробку, и затем он вновь уставился на меня. Я заметил, что он чем-то очень взволнован.

Он спросил: "А какой они формы?"

"Что?" - не понял я.

"Какой формы они?"

"А, - ответил я, - это зернышки, они все - разных форм".

"О, - сказал он, - о'кей".

Видите, его интересует не рак. Ему интересны зернышки.

Если дети могут не замечать статистику и проценты, может нам всем следует поучиться у них. Если подумать об этом, какой еще выбор остается нам, кроме надежды? Есть, в сущности, два варианта, с медицинской и эмоциональной точки зрения: сдаться или драться, как зверь. После моего выздоровления я спросил моего лечащего врача, доктора Николса, каковы были в действительности мои шансы на излечение? "У тебя был тяжелый случай", - сказал он. Он сказал, что я был в самом тяжелом состоянии, с каким ему вообще приходилось иметь дело. Я спросил: "Сколько у меня было шансов выжить? 50 процентов?" Он покачал головой. "20 процентов?" Он покачал головой опять. "Десять?" То же движение снова.

Когда я дошел до 3 процентов, он наконец кивнул утвердительно.

Все возможно. Вам могут сказать, что ваши шансы на излечение 90 процентов, или 50 процентов, или 1 процент, но вы должны верить и должны бороться. Под борьбой я имею в виду вот что: вооружить себя всей доступной информацией, проконсультироваться во втором, в третьем, четвертом месте. Понять, что завладело вашим телом, и каковы возможные методы лечения. Еще один фактор борьбы с раком заключается в том, что шансы на долгосрочное излечение выше у того, кто больше информирован и вооружен.

Что было бы, если бы я проиграл? Если случился бы рецидив и рак вернулся вновь? Я верю, что все равно я получил кое-что от борьбы, и независимо от того, когда мне пришлось бы уйти из жизни, я стал бы более сложившимся, более сострадательным и мудрым человеком, и поэтому более живым. Есть одна вещь, которой научила меня болезнь вне всяких сомнений - и это превыше всех моих спортивных достижений - мы гораздо лучше, чем нам кажется. В нас есть огромные скрытые резервы, которые раскрываются иногда только в период кризиса.

И если есть смысл в страдании, называемом рак, я думаю, он таков: оно послано сделать нас лучше.

Я убежден, что рак - это не разновидность смерти. Я определяю его так - это одна из составляющих жизни. Как-то вечером, после курса химиотерапии, сидя дома в ожидании результатов анализов, я размышлял, что будет, если рак вернется снова, и придумал для себя расшифровку слова РАК (рак по-английски - CANCER, прим. пер.): Смелость, Терпение, Никогда не сдаваться, Лечение, Просветление, Память о товарищах-онкобольных.

В одной из наших бесед я спросил доктора Николса, почему он выбрал онкологию, столь трудную и драматичную область медицины. "Может быть, по тем же причинам, что и ты - свою", - сказал он. В чем-то, по его мнению, онкология сравнима с Тур де Франс.

"Всепожирающая сила рака огромна. Есть ли еще что-то более достойное борьбы?", - ответил он. "Вопрос не в том, что борьба драматична, или результат печален; даже если ты и не излечиваешь людей, ты всегда помогаешь им. Если ты не можешь справиться с болезнью, ты, по крайней мере, способен помочь им контролировать ее. Ты связан с людьми. В онкологии больше душевных моментов, чем в любых других областях. К этому невозможно привыкнуть, но ты начинаешь восхищаться, как люди принимают это - какими сильными они могут быть".

"Ты еще не знаешь этого, но мы - счастливчики", - написал мне один мой товарищ по больничной койке. Опыт борьбы с раком все время со мной, я чувствую себя членом ракового сообщества. Я полагаю, что должен посвятить свою жизнь чему-то большему, чем прежде, и помогать моим товарищам, тем, кто борется с этой страшной болезнью. Это сообщество основано на опыте, известном нам. Любой, кто услышал слова: "У вас - рак" и подумал: "О, Господи, я умру", член этого сообщества. Если вы когда-либо вошли в это сообщество, вы уже не покинете его.

И когда мир кажется мне серым, будущее малообещающим, человеческая натура несовершенной, я достаю свои водительские права, на которые я сфотографировался когда был лысым после первого курса химиотерапии, смотрю на себя и вспоминаю медсестру ЛаТрис Хейни, Скотта Шапиро, Крейга Николса и Лоуренса Эйнхорна - моих врачей, и маленького мальчика, который любит зернышки за то, что они различной формы. Я думаю о моем сыне, воплощении моей второй жизни, и моем новом смысле существования.

Иногда я просыпаюсь ночью от того, что скучаю по нему. Тогда я осторожно беру его из колыбели, ложусь с ним обратно в кровать, и кладу его себе на грудь. Любой звук, который он издает, доставляет мне невероятную радость. Он откидывает свою маленькую головку назад, его щека подергивается, его ручки что-то ищут, и он стонет. Его стон кажется мне ревом жизни. "Да, хорошо, - подбадриваю его я. - Молодец, давай еще".

Чем громче он плачет, тем сильней я улыбаюсь